в этом, то с чего бы ему было брать отпуск? Нужно спросить у него, что это за квартира, кто эта женщина и где его настоящий дом, но как это сделать, если он в отпуске? В голове крутились разные мысли, и все валилось из рук. Он отправил несколько сообщений Чон Кисану: «Ты где?», «Ты в порядке? Я жутко испугался», «Разве мы не должны встретиться и поговорить? Прошу, прочитай». Но значок «непрочитанное» рядом с несколькими десятками сообщений все не исчезал.
В конце концов Пён Манджин поднялся и направился на мини-кухню.
«Что это вдруг Чон Кисан пошел чаевничать посреди работы?» – «Все-таки даже Чон Кисан тоже человек. Правильно, и отдыхать не забывай».
Слова, звучавшие вокруг, не достигали его ушей. Как только он вошел на мини-кухню и запер дверь, тут же набрал Чон Кисана. Но из динамика прозвучало сообщение, что данный номер временно заблокирован.
«Временная блокировка? Выходит, Чон Кисан заблокировал мой номер? Но почему?»
Что-то было не так. Звук колокольчика в тесной квартире снова зазвучал в ушах Пён Манджина подобно предупреждению. Тесная квартира. По виду явно больная женщина средних лет. Неожиданное заявление на отпуск от Чон Кисана. Заблокированный телефон. Когда он, унимая дрожь в руках, собирался снова позвонить Чон Кисану… Вру-ум. Телефон в руках вздрогнул. На экране вспыхнуло имя «Сиделка Ким Хиджин». Так как это был номер из списка контактов, Пён Манджин тут же ответил на звонок, думая, что так сможет узнать что-то о Чон Кисане. В трубке послышался чистый женский голос:
– Чон Кисан? У вас сегодня что-то случилось? Матушка сказала, вы ушли на работу, не покормив ее и не сменив подгузник. А еще, похоже, вы не тренировались утром. Вы же всегда заранее готовили даже воду и снеки, вот я и забеспокоилась, не случилось ли чего. Хорошо хоть сегодня я пришла пораньше, потому что во время обеда у меня дела и я хотела заранее все подготовить. Зайду еще раз в пять часов. Вы же сможете прийти вечером к восьми часам, как и всегда?
Он пытался понять, что все это значит. Какая матушка? Какой подгузник? Пён Манджин стиснул телефон:
– Извините, а кто вы? Может быть, вы набрали не тот номер?
– Чон Кисан, это я, Ким Хиджин. Помощница. Сиделка. Как вы можете говорить, что не знаете человека, который отвечает за вашу матушку уже пять лет? Кто ответил на звонок? Вы не Чон Кисан?
Крики «Алло! Алло!» прекратились. Пён Манджин завершил звонок и вышел из мини-кухни. Он быстрыми шагами почти выбежал из офиса и вызвал такси. Голоса коллег, спрашивающие: «Еще ведь даже не обед, ты куда?», «Чон Кисан, у тебя сегодня работа на выезде?» – мгновенно исчезли позади него. В такси Пён Манджин достал бумажник Чон Кисана и внимательно осмотрел его содержимое.
«Почему у него только дебетовые карты? А где кредитные? Разве не должны они быть хотя бы уровня „Ноблесс“, если не „Блэк“? А адрес, записанный на его айди-карте. С какой стороны ни посмотри, это же…»
Все настолько отличалось от его ожиданий, что лишь добавляло путаницы. Такси остановилось, и Пён Манджин взбежал на четвертый этаж. Когда открыл входную дверь, он уже запыхался, но слишком торопился, чтобы останавливаться. Не медля ни секунды, он направился в комнату, где проснулся утром. Он лихорадочно обыскал шкаф с одеждой и ящик под кроватью.
– Вот он, вот! Здесь есть дневник. Хорошо, что он такой педант и все записывал.
Пён Манджин открыл дневник и начал читать с конца. Последняя запись была сделана два года назад. А после этого все страницы были совершенно пустыми, будто он вообще ничего не писал.
«Стажировка окончена. Мне предложили работу в штате, но придется сказать, что прямо сейчас я не смогу. Мама снова устроила беспорядок в учреждении. Там говорят, что больше не смогут о ней заботиться. Знаю, она терпеть не может учреждения. Но я не могу оставить ее одну, пока сам на работе, и в то же время не могу совсем не работать. Хочу вернуться в старые времена. О возвращении в счастливое детство даже и не мечтаю. Я был бы рад оказаться хотя бы в том времени, когда не знал, что, если оплачу больничные расходы и похороны отца из оставленного им имущества, это не позволит мне отказаться от наследства. В конце концов я решил забрать маму домой. Решил примерно полгода попробовать пожить с ней под одной крышей, чтобы понять, получится ли так и дальше. К счастью, в компании учли мои обстоятельства и пообещали предоставить возможность повторно пройти стажировку через полгода. Это благодаря тому, что один из руководителей этой компании знал моего отца. Значит, он оставил мне не одно только отчаяние».
Когда Пён Манджин читал последнюю запись, его голос постепенно начал дрожать. Он перелистнул вперед. Записи велись с разными временны́ми интервалами, а между некоторыми проходило до года. У матери случился инсульт, с помощью знакомого они переехали в эту квартиру, он остался с матерью только вдвоем, похороны отца, банкротство его бизнеса. От событий из дневника, разворачивающихся в обратном порядке, становилось тяжело дышать. Все записи из дневника слились и остались в голове у Пён Манджина тремя краткими строками.
Чон Кисан не сын богачей.
Нет, раньше он им был, но семья обанкротилась, когда ему было двадцать.
И сейчас он просто должник, которому приходится заботиться о своей больной матери.
Пён Манджин бросил дневник и побежал. Эта тесная комната, этот дом со следами плесени, которые старательно оттирали, казалось, вот-вот раскроет пасть и проглотит его. Он снова сел в такси. Куда он мог поехать? На ум пришло только одно место – его настоящий дом. Добравшись до него, он спешно набрал на цифровой панели код, но входная дверь не открылась. После нескольких неудачных попыток подряд дверной замок перестал отвечать. Пён Манджин, нажимая на звонок, второй рукой стал долбить по двери.
– Папа! Мама! Откройте. Это я! Я, говорю!
Вместе со щелчком защелки дверь приоткрылась на пару сантиметров. В этом просвете возникло лицо матери, с тревогой выглядывающей наружу. Пён Манджин сунул руки в эту щель и попытался раздвинуть ее в стороны. Но дверь не поддалась.
– Мама. Это я, Манджин! Открой дверь. Открой, говорю!
– Кто вы? Почему называете себя Манджином? Вроде приличный на вид юноша, а, похоже, совсем из ума выжил. Отойдите, иначе я вызову полицию!
– Полицию? О чем ты?! Как может мать родного сына не узнать? Посмотри внимательней! Я же Манджин! Просто лицо
